В порядке эксперимента.
Содержание — стихотворение С.Михалкова «Музей В.И. Ленина» («В воскресный день с сестрой моей…»).
Форма — «Шум и ярость» Фокнера, первая часть (30 апреля 1928 года).
Сам текст Михалкова длинный, я «переделал» первые десять строф. Кажется, забавно. Буду продолжать на досуге.
| Вариация
|
Исходник |
Воскресенье. Солнце слепит. Мы — со двора, на улицу. Сестра держит за руку. Крепко — не вырваться.
— Мы пойдём в музей, — сказала сестра.
— Сегодня выходной, тебе ведь не надо в школу, — сказала сестра.
Вдоль по улице. Редкие прохожие, да, сегодня выходной, людей мало. Машин тоже почти нет. Идём. Улица, поворот, светофор, площадь. Большая площадь, освещённая солнцем. |
В воскресный день с сестрой моей
Мы вышли со двора.
— Я поведу тебя в музей! —
Сказала мне сестра. |
дальше
Поездка в вечернем полупустом трамвае – совершенно отдельное мероприятие. Особенно в старых, знаете, таких, круглых Особенно, когда за окном – ни огонька, только выхваченные из темноты отдельные деревья. Я не очень понимаю, почему такие поездки отдают чем-то мистическим. Ни в автобусе, ни в троллейбусе, ни, тем более, в машине, такого не бывает. Может, дело в некоей предпределённости пути? И, одновременно, из-за темноты за окном и от неравномерного, но чем-то успокаивающего, покачивания, таинственности и невнятности. Парадоксальная вещь – трамвай, самый предсказуемый транспорт и, в то же время, самый таинственный…
… еду я, значит, размышляю в таком вот духе. Наслаждаюсь пооцессом. Вдруг вздрагиваю – приятный женский голос из громкоговорителя произносит: «Осторожно, двери закрываются, следующая остановка Детский комбинат». Там детей делают, вероятно. А вы говорите аисты, капуста… Оглядываюсь вокруг. Через проход сидит мужчина и пьёт пакостный коктейль «Казанова» (дыня-то-ли-с-водкой-то-ли-с-джином-то-ли-ещё–с-какой-то-фигнёй, одним словом ароматизатор со спиртом). И закусывает, заметьте, крабовыми палочками. Всё это вводит в ещё большую задумчивость. И тут дама из динамика добивает меня, заявляя: «Остановка «Детский комбинат». Следующая остановка – «Центр крови»…
… не смотря ни на что я жив и в своём уме. и даже вполне доволен жизнью…
Трое на остановке.
Первый: Когда ж автобус-то подойдёт?
Второй: А курс доллара всё растёт!
Третий: Это пройдёт.
Первый: Когда последний лист упадёт?
Второй: Холодно сегодня, чёрт!
Третий: Это пройдёт.
Первый: Когда, наконец, очередной час пробъёт?
Второй: Снег скоро выпадет — всё заметёт.
Третий: Это пройдёт.
Первый: Когда каждый свой угол найдёт?
Второй: Эта осень меня убъёт!
Третий: Это пройдёт.
Первый: Когдаж конец света придёт?
Второй: На днях, кажется, весь этот мир совсем с ума сойдёт.
Третий: Это пройдёт.
Давно меня занимает такой способ построения сюжета: в основе его должна лежать какая-нибудь бесхитростная фраза, вокруг которой развивается всё остальное.
Например, фраза «Он достал сигарету, закурил и сел в кресло, стоящее слева от двери». Каждое слово (или словосочетание, на усмотрение автора) как бы вызывает ассоциации, которые и составляют основную массу произведения.
«Достал сигарету», к примеру, может отсылать к различным случаям, когда герой закуривает сигарету, даёт закурить другому, первый раз пробует курить, наблюдает, как закуривает его отец и т. п.
«Сел в кресло» — … в кресло самолёта, летящего в Америку, когда уезжал в эмиграцию из…(далее как угодно). Или в любое другое кресло — как начало некоего значимого эпизода в его жизни.
«Закурил» — в фокусе внимания оказывается зажигалка героя, которую ему подарила любимая женщина в самом начале их отношений. И, как следствие, ассоциация с историей этих отношений. Причём, для пущего, рассказанная к тому же от имени самой зажигалки.
«Слева от» — может вызывать к жизни, скажем, размышления героя о том, кто стоит за левым плечом и, как следствия, его отвлечённые размышления о мироустройстве, жизни человеческой и т. п.
ect.
В конечном итоге читатель, начав с этой простой, проходной фразы тесно знакомится с героем, с историей его жизни и, на основе единственной фразы, автор «раскручивает» достаточно целостный и сложный сюжет.
(как обычно, мучают смутные подозрения, что где-нибудь кто-нибудь что-то подобное проделывал уже. если кто знает/помнит — расскажите, пожалуйста)
Сегодня ездил в налоговую, прости Господи, инспекцию.
Смешное место. И несколько смешных фотографий я там сделал.
Вот и они (в общей сложности примерно на 180 кило)
Tom Waits — умница.
Каждый раз слушаю — и каждый раз радуюсь.
Tags:
В одном городе однажды утром куда-то пропали все трамваи. Вроде бы – мелочь, но без трамваев стало очень одиноко. Жители растерянно бродили по, казалось, осиротевшим улицам. Из растерянность совсем не была связана с тем, что они не могли добраться, скажем на работу. Это их почему-то их не беспокоило. Просто, оказалось, что трамваи были частью города, без них он стал другим. Как будто бы более равнодушным. Возможно, так казалось только с непривычки. Но люди всё равно очень скучали по трамваю, по этому странному транспорту с чётким маршрутом и непредсказуемым характером.
… а теперь спать …
Сегодня у меня такое настроение1 — трыньдеть не по делу, простите уж меня.
Почему-то намешила надпись на упаковке с гречневой кашей:
«СЕНСАЦИЯ! СУБЛИМАЦИЯ!».
Чтобы сказал Фрейд, интересно? По-моему — никакой сенсации, обычное дело.
А рядом, на том же прилавке — упаковка с 1,5 кг (!!) растворимого Nescafe. Меня аж передёрнуло. Хороший киоск. На Третьяковке, между прочим.
——-
1 Знатную опечатку посадил — «натроение». «Натроение личности», например.
Tags: