… в переполненном трамвае то слева, то справа замысловатые мелодии – мобильные телефоны о себе напоминают – и стандартный набор фраз: «Алло, привет… в трамвае… к мосту подъезжаем… ага, ну ладно… пока…»
Некоторые несведущие люди утверждают, что зимой бурылики впадают в спячку. Это, конечно же, не так. Хотя, безусловно, зимой увидеть бурылика очень сложно. Всё дело в том, что они на зиму укрываются в своих норах. Там, глубоко под снегом, они ведут неспешное зимнее существование. Настолько неспешное, что даже не смотрят на часы. Бурылики вообще не любят часов – они считают, что подсчёт времени – это самый верный способ его растратить попусту. Зимой же они вообще перестают считаться с этой чуждой им силой и живут вне времени. И, надо заметить, что зима – это, в определённом смысле, самое любимое бурыликами время. Глубоко под снегом, в тишине и временном безвременье они читают книги, размышляют, пишут ни к чему не обязывающие письма без адресата, рассматривают потолок (это, по мнению бурыликов, отнюдь не праздное занятие). Иногда они вспоминают прошедшее лето, рассматривают себя в нём и пытаются понять, что же на самом деле произошло в это самое интересное и самое безалаберное и суматошное время года.
А ещё именно зимой, в подснежной тишине, бурылики больше всего любят петь. Рассказывать об этих песнях бессмысленно – их надо слышать. Это очень красиво, поверьте. И очень жаль, что они никогда не приглашают зимой гостей.
Хотя, может быть, если бы у этих песен были бы слушатели, они не получались бы таким красивыми?
Дорога,
Подобная ленте Мёбиуса.
Каждый второй –
Недотрога,
Играет самому себе неведомые роли.
дальше — страньше
(запись закрытая, не все прочтут, но сделать ничего не могу)
Из дневника книгомана:
«Дочитал розовую книжку. Понравилась меньше, чем фиолетовая. Завтра попробую почитать коричневую, посмотрим как пойдёт».
update: а вам какого цвета книжки больше нравятся?
— Дайте мне денег, пожалуйста, — вежливо попросил Семён Афанасьевич.
Никто не дал.
— Ну что вам, жалко? — вкрадчио спросил Семён Афанасьевич.
Никто не ответил.
— Ладно, как хотитие, — не стал настаивать Семён Афанасьевич. И пошёл своею дорогой.
Никто не посмотрел ему вслед.
Семён Афанасьевч, не смотря на отказ, не был расстроен. Он шёл своею дорогой и напевал невнятную мелодию. Попутно он вспоминал вчерашний день, когда ему удалось, наконец, выбрать время и починить протекающий кран на кухне. Удачное завершение этого небольшого дела почему-то бесконечно радовало его. Вообще, Семён Афанасьевич любил завершать дела. Была у него такая странная слабость.
А ещё он размышлял о том, что неплохо было бы сегодня, по дороге домой, заскочить на почту и получить посылку, извещение о которой он выловил из бесконечной рекламы, сыпящейся в его ящик, пару дней тому назад. В этой посылке, по его рассчётам, должна быть книга, обещанная ему далёким заокеанским другом. На английском языке. А автора я забыл. А Семён Афанасьевич помнил.
Было около трёх часов дня.
Вот, ещё фракталы. Вернее, один фрактал с разным масштабом.
Вот, балуюсь с фракталами. Сумашедшая штука, всё-таки.
Три картинки. Один и тот же фрактал с разным масштабом.
Всё удовольствие на 16 кило
Сегодня был в лесах.
Там сейчас очень красиво. Особенно в тех самых смешанных лесах, где я бродил. Зелёные, уверенные в себе сосны и осеннее, красно-жёлто-оранжевое…
Последнее время жалею, чтотакая разноцветная и призрачно-прозрачная осень продолжается очень недолго.