Архив
флэш-поэзия
Набрёл на визуальную поэму Елены Кацюбы — «Свалка».
В общем, всё те же игры разума, конечно, но местами красиво, на мой вкус.
А ещё напишу-таки, что я надысь начитал хороший текст Володи Никритина. Не знаю, насколько удачно, но послушать можно вот здесь.
А сегодня пробовал что-то записать, но не вышло. Устал сильно. Математика съела мой моск, видимо.
и вот ещё (повторение пройденного)
Одна из лучших песен, которую я знаю, вообще говоря.»Встречное движение» Вежливого отказа —
Пусть накопленья удач
Утекают, как вода из рук.
А я люблю игру в мяч
Потому, что он всегда упруг.
Пусть уважает спирт врач,
И в больнице бьет ключом нектар.
А я люблю игру в мяч,
Ведь мячу-то нипочем удар.
И когда мяч у меня,
А за спиной слышится шум
Я делаю встречное движение
И ухожу в сторону
И сильно бью по мячу…
Пусть кто-то может запрячь
И нестись по ночи прочь, прочь
Вскачь…
А я люблю играть в мяч
потому, что скачет он звеня.
Если же ты спросишь вдруг,
Что я люблю все-таки больше –
Смех или плач?
Я отвечу на лету,
Что я люблю играть в мяч,
И пошлю его ногой за черту…
При публикации сборника на «Точке зрения пытался найти окошко «Current music», хе.
А опубликовал я сборник Артёма Шепеля. Хорошие у него стихи, посмотрите, если интересно.
Вот к этому.
«Ирония» — очень правильное слово. Именно с иронией и надо относиться к словам. К любым. Но в первую очередь при попытке «описать мир», конечно. Они — только значки, часто весьма неадекватные.
Даже когда говоришь что-то серьёзное, искреннее, «по делу» и т. п., слова сами по себе не играют такой уж важной роли. Их значения слишком размыты (всегда). Поэтому, например, так важно живое взаимодействие, общение — в нём больше шансов увидеть то, что стоит за словами и к чему, собственно говоря, можно относиться всерьёз.
Из-за этой иронии бывает так смешны любые, даже весьма тяжеловесные тексты.
Впрочем, отсутствие иронии тоже бывает иногда смешно. Когда человек слишком серьёзно относится к словам и понятиям это бывает забавно. Мой опыт подсказывает, правда, что смех в таких случаях довольно быстро перерастает в зевоту от скуки.
В мире слов ничто не слишком, ничто не всерьёз.
P.S. Вообще, Ортега-и-Гассет хорош, давно мне не попадалась такая эвристичная книжка. Благодаря другому кусочку оттуда я, кажется, сформулировал, за что я не люблю религию. Но об этом в другой раз как-нибудь, сейчас лень.
В детстве-подростничестве я прочёл книжку «Рыцари 40 островов». И произвела она на меня тогда впечатление. Потом я про неё забыл, а недавно, вот, не помню точно с чего, вспомнил. И откопал в интЫрнете. С удивлением обнаружил, что автор — Лукьяненко. Как-то со всеми этими дозорами, и забывается, что он что-то ещё написал. Скачал, перечёл.
Неплохая книжка, да. Конечно, напоминает «Повелителя мух», но всё-таки и своё в ней что-то есть. По сути более поверхностная, но динамичнее. Эдакий «лайт». Примерно могу понять, чем и как они зацепила меня в подростничестве. А сейчас проглядывающая мараль несколько коробит. Хорошо, правда, что оная не настолько выпячена, чтобы сделать книжку бесчеловечной.
Между прочим, что именно чрезмерная моралистичность часто делает текст безжизненным, мёртвым. Попытка быть слишком «правильным» приводит текст к смерти. Таков, на мой взгляд, классический Толстой — он так старается быть гуманным и человечным, что человечность, в общем, пропадает. Остаётся только и синее небо над головою Болконского, если я ничего не путаю (вспоминать и/или уточнять сейчас лень, ну вы поняли, о чём я). Хорош тот текст, который даёт возможность подумать, продвинуться в своём миропонимании и мироощущении. Те же тексты, которые всерьёз рассказывают, как надо/должно/это всё устроено скучны и навязчивы. Не люблю.
А сейчас скачал себе «Мифогенную любовь каст», попробую почитать. Если выйдет — расскажу, наверное, если будет о чём. Говорят, смешно.
Читаю сейчас рассказы Олеши. И обнаруживаю много красивого.
Вот, например: «смерть по дороге к нему уничтожает вещи».
Образ очень хороший, по-моему. Вся жизнь (если она жизнь) — это освоение вещей (слово «веши» здесь я использую в широком смысле). Это обучение взаимодействию с вещами.
А процесс умирания (не момент смерти, а именно — умирания) — это потеря вещей. И именно в этом смыле можно умирать можно регулярно. Как говорят — «в тебе умер художник», ну или ещё кто-нибудь. Страх старения, умирания с этим во многом связан — с тем, что теряешь власть над вещами, в конечном итоге, в пределе, эти вещи для тебя исчезают и ты остаёшься в пустоте.
Там, в кусочке, на который я даю ссылку, ещё важно окончание — про имена. Вещи уходят, но твоё знание о том, что они «существуют» остаётся. И это кажется мучительным. В связи с тим: мне глубокое сумашествие, когда отключается всякая критичность кажется менее скверным (с точки зрения больного), чем при сохранении критичности. Ты не догадываешься о том, что с тобой происходит что-то не то — и живёшь по своим законам. Нет напряжения, связанного с попытками быть «адекватным». Со стороны это, возможно, кошмар, но тебе всё равно, в общем-то.
Так вот, смерть, умирание — и возможный (хм) переход в иной мир страшен тем, что ты оказываешься в незнакомом, а всё, что ты знаешь — уходит. У тебя остаётся только сухой паёк слов, имён, который, возможно, тебе и не пригодится. Опять-таки умереть «окончательно» возможно, проще. Хотя не хочется.
Рассказы Олеши можно почитать вот здесь.
ссылка и параллели
Нашёл у себя в архивах сохранённую страницу «Чёрного музера». Забыл совсем про такое, а ведь хорошо (и нецензурно, если кому-то это важно)
отрывки
Выложил в кусочках два отрывка из Эпштейна:
«Безумие как приём»
и
«Самокритику чистого разума».
По-моему, любопытное, посмотрите.
Да, и кто найдёт опечатки — скажите, я мог пропустить при распознавании.