Читаю сейчас рассказы Олеши. И обнаруживаю много красивого.
Вот, например: «смерть по дороге к нему уничтожает вещи».
Образ очень хороший, по-моему. Вся жизнь (если она жизнь) — это освоение вещей (слово «веши» здесь я использую в широком смысле). Это обучение взаимодействию с вещами.
А процесс умирания (не момент смерти, а именно — умирания) — это потеря вещей. И именно в этом смыле можно умирать можно регулярно. Как говорят — «в тебе умер художник», ну или ещё кто-нибудь. Страх старения, умирания с этим во многом связан — с тем, что теряешь власть над вещами, в конечном итоге, в пределе, эти вещи для тебя исчезают и ты остаёшься в пустоте.
Там, в кусочке, на который я даю ссылку, ещё важно окончание — про имена. Вещи уходят, но твоё знание о том, что они «существуют» остаётся. И это кажется мучительным. В связи с тим: мне глубокое сумашествие, когда отключается всякая критичность кажется менее скверным (с точки зрения больного), чем при сохранении критичности. Ты не догадываешься о том, что с тобой происходит что-то не то — и живёшь по своим законам. Нет напряжения, связанного с попытками быть «адекватным». Со стороны это, возможно, кошмар, но тебе всё равно, в общем-то.
Так вот, смерть, умирание — и возможный (хм) переход в иной мир страшен тем, что ты оказываешься в незнакомом, а всё, что ты знаешь — уходит. У тебя остаётся только сухой паёк слов, имён, который, возможно, тебе и не пригодится. Опять-таки умереть «окончательно» возможно, проще. Хотя не хочется.
Рассказы Олеши можно почитать вот здесь.