На работе прямо перед нашими окнами из гнезда вывалился воронёнок. Тусуется там с родителями теперь. А родители прохожих гоняют. И вообще — всех, кого видят. А окна у нас — аккурат на уровне земли. И очень родителей волнует та суета, которую они в наших окнах наблюдают. Последние 15 минут ворона торчит у меня под окном и орёт на меня. Я отмалчиваюсь. Лучше не вставать на пути у высоких чувств.
Всё-таки, из всех наших городских птиц вороны вызывают у меня наибольшее уважение.
Уже часа два назад пришёл на работу, но до сих пор так и не смог начал работать. Чай всё пью. С тортами. И разговоры разговариваю. В частности, о том, что в универе грядут реформы, его будут переводить на полное самообеспечение. Все беспокоятся — похоже, что собственно на наука, которой мы тут, вроде занимаемся останется совсем без денег. А я думаю, что ничего, переживём. Хлеба не будет — тортами будем перебиваться.
А ещё с интересом узнал, что Гедель, доказав свои теоремы, впоследствии сошёл с ума. И было от чего, мне кажется.
В коридоре, рядом с курилкой стоит на редкость раздолбанное пианино. Каждый пятый считает своим долгом на нём что-нибудь сыграть. Так что курение периодически совмещается с культурной программой — прослушиванием бесконечно фальшивых, но, тем не менее, узнаваемых музыкальных произведений.
Сегодня слушал весьма специфическое попурри — всё началось с классики, кажется, что-то из Чайковского, такое стандартное, потом мягко перетекло в «Эх, дороги…», которые сменила песня, если не ошибаюсь, чудесной группы «Корни» (отрыжка «фабрики звёзд», кажется. я, кстати, всё думаю, вот, какие на фабрике должны получаться звёзды. эдакая серийная продукция. цельнометаллические, со встроенными дополнительными функциями). Когда я уже уходил, мне вслед доносилось что-то уже совсем невообразимое, что-то среднее между «7.40» и «Как упоительны в России вечера». Впрочем, это могло быть что-то третье, особенно, если учесть степень расстроенности пианины.
Расстроишься тут, пожалуй.
З.Ы. А мне, а между тем, надо бы собраться, и написать-таки рецензию на диплом. А то защита уже завтра, а я всё никак не соберусь. Ленюсь всё.
Вчера был в школе, очередную серию экспериментов проводил. Происходило это всё «без отрыва от производства», то бишь в классе, где одновременно шли уроки. 2 класс. На меня сильное впечатление произвела учительница. далее, вчерашние впечатления
Кстати, о демонах.
Прошлым летом, кажется, ехали со знакомой в электричке. Она выходит покурить, потом возвращается и рассказывает.
В тамбуре кроме неё стоял ещё странный такой мужичок. В меховой шапке и пах рыбой. И рожа кривая. В общем, весьма колоритный персонаж, но и столь же несимпатичный. И обратился он к ней с просьбой дать прикурить. Когда ему знакомая полезла за зажигалкой, он назидательно поднял палец и зловеще тихим хриплым голосом сказал:
— Не-е-ет, прикуривать надо от сигаретки… потому что когда в ад попадём, тем, кому прикуривал друг у друга от сигаретки, черти разрешат ходить курить вместе…
Знакомой такая перспектива не порадовала и от сигаретки она ему не прикурила. И категорически протянула зажигалку.
Мне мужичка увидеть не удалось. Хотя я пошёл курить прямо следом, его уже в тамбуре не наблюдалось…
На станции метро «Преображенская площадь» живёт ворона. Разгуливает по платформе и по рельсам, летает из конца в конец станции, словом — тусуется
Шёл вечером мимо музея Революции. Там тусовалась кучка привычных мужичков-революционеров. Тех, что книжки разные продают про жидомасонские заговоры и обсуждают друг с другом, а также со всеми желающими несовершенство устройства современной российской жизни. Подслушал обрывок разговора, вернее, кусок гневной речи одного из них:
— Арбузы почём продают?… По семь рублей! Вот! <нрзб> А нужно по три рубля! Вот тогда… <нрзб>…
Странные нонче пошли революционеры…
Солнечный день, самый конец сентября. Выходной, вторая половина дня. Ты выходишь из дома, вдыхаешь пахучий осенний воздух, улыбаешься тёплому солнцу и, не спеша, может быть даже чуть вразвалку, идёшь к автобусной остановке. И вовсе не потому, что тебе надо куда-то ехать. Просто там, рядом с остановкой, подземный переход, уводящий тебя в парк. Тот самый парк, в котором ты играл ещё ребёнком. Там были качели, на которых можно было качаться только весной, летом и осенью, а на зиму их снимали. Теперь их нет вообще. А когда-то, в такие вот погожие осенние дни, у в парке выстраивались целые очереди взрослых в сопровождении чад, которые хотели покачаться – ведь скоро качели снимут и непонятно, удастся ли ещё в этом году залезть на большое, удобное сиденье и – вот оно – полететь вверх, потом – дух захватывает – вниз, и смеяться хочется, и жизнь такая лёгкая, нет никаких вопросов, просто есть синь сентябрьского неба, тёплая желтизна листьев на старых ясенях, есть подкатывающий к горлу восторг, улыбки родителей и – всё впереди. Ты просто качаешься на качелях. И – ветер в лицо…
Телефонные розетки в моём доме правильнее было бы называть «предметы для расхуячивания». Как-то топография квартиры располагает к тому, чтобы спотыкаться о телефонный шнур и регулярно обрывать провода. Вот, сегодня производил очередную (пятую за полгода) замену розетки. Стал, кажется, уже профессионалом. Терерь, если доверять предыдущему опыту, месяц-другой эта розетка проживёт. Посмотрим…