На «Точке зрения» опубликован мой сборничек «Неотправленные письма». Как обычно, почти все тексты оттуда мелькали здесь, в ЖЖ. Но тем не менее. Эдакая, лирическая подборка получилась, в общем.
Спасибо, actinia.
«Ой да Углич, Кинешма моя!»
(Д.Данилов)
Сяду в автобус, уеду в Кинешму.
Не спрашивай почему,
Не знаю, и знать не хочу.
Просто, автобус идёт на Кинешму –
Поеду, куда повезут.
В Кинешму, в Углич,
Хоть в Тьмутаракань –
Лишь бы везли,
Лишь бы прочь.
Уеду – меня не вспоминай,
Я слишком устал, чтобы мочь
Быть сильным и честным,
Быть верным себе,
Двигаться в сторону весны.
Сяду в автобус – пусть увезёт
Подальше. Ты извини,
Что я не прощаясь уеду.
Мне просто попался автобус
Который идёт до Кинешмы.
Уважаемый propulsive поставил кусочек из моего недавнего текста эпиграфом к
Физика и лирика, ха.
Это, наверное, одно из последних мест, где я ожидал бы увидеть свои т.н. «стихи».
Но приятно.
Курсив — М.Щербаков, отсюда.
Не ищи в этих снах логики,
Не помогут ни Фрейд, ни сонники,
Встал, пошёл, побежал,
Оказался не там,
Ошибся адресом,
Но не важно – тебя не ждут
Ни там, куда торопился,
Ни тут,
Где оказался.
Набирай телефон –
Всё равно он отключён
За неуплату налогов
На вдохи и выдохи.
Но ты говори, говори,
Ведь сколько бы слов
Не было тобой сказано –
Самое важное
Вырежут из эфира.
И всё останется таким, как было –
Немного смешным,
Нелепым,
Тут не то, чтоб дожить до лета,
Суметь бы дойти до дома –
Стороны света
Перепутались,
Сказать, куда ты забрёл
Не способен
Ни хитрый географ,
Ни опытный астроном.
Но что тебе в том?
Никуда, низачем,
Конный или пешком
Продолжай идти.
Вон, смотри –
Ты здесь всё-таки не один…
Трудности у сотого слона: болит плечо.
Ещё немного, милый зверь, и можешь дальше не лететь.
Многие здесь плутают.
Летают.
Тают.
Нехитрое это дело – исчезнуть,
В заманчивой пустоте.
Затеряться в промежутке
Между далёким «где-то»
И царящем вокруг «нигде».
Так что от нечего делать
Считай гудки,
Шаги в тишине,
Вдохи, выдохи,
Межевые столбы –
Всё сочти,
Может, хоть цифры не подведут,
Раз уж слова
Оказываются пусты…
Вроде, температуры нет, однако вот такое возникло:
«Свят-свят-свят», — сказали мухи
Той неведомой старухе,
Что жила уж много лет
Там, где даже неба нет.
Мухи знали, что пропали,
У старухи нет стыда,
Съест старуха даже муху
И исчезнет без следа.
Мухи прятались, жужжали:
«Пощади». Но все попали
В рот старухе без помех.
Раздаётся дикий смех:
«Вот и съела мух я всех,
И осталась я одна,
Не сплясать ли гопака?
Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!»
Но плясать она не стала,
Вдруг старуха задрожала,
И рассыпалась как пух
На много маленьких старух.
Тут пришла большая муха:
«Что, допрыгалась, старуха?
Вот теперь ты будешь знать,
Как нас, мух, уничтожать!
Я не буду тебя есть,
Соблюду я мушью честь!
И на много мелких мушек
Не рассыплюсь. Вас, старушек,
Буду я дрессировать,
Чтобы знаменитой стать.
Буду вас водить по свету,
Посажу вас на диету,
Чтобы были вы стройны,
Не цеплялись за углы.
Будете красивы,
Напишут с вас картины.
А я стану так известна,
Как какая-то принцесса:
Повелительница мух,
Дрессировщица старух!»
Здесь не бывает тихо.
Здесь не бывает мимо.
Каждое слово, каждый взгляд —
Точно в цель.
И пусть ты ни в чём не виноват,
Будешь расстрелян.
И помянут, отпоют, отпляшут —
Ты же был одним из наших,
Ты же умел быть никем.
Умел быть незаметен.
И шумел —
не меньше других.
Анекдоты рассказывал,
Песни пел хором.
Поддерживал разговор,
Привычно играя в слова.
Рассчитывался на раз-два…
(…три-четыре, ранен, убит…)
Закончился словарный запас.
Если б ты продолжал говорить —
Возможно, сам себя бы спас.
Но — нет — сбился с ритма
И замолчал.
А ведь тут не бывает мимо.
И (помнишь?) не может быть тихо.