Слова и буквы again

Привычный путь от метро до дома.
Протоптал тропинки за два с лишним года.
С каждым разом дорога будто длиннее,
Слишком много историй связано с ней и,
Если начать рассказывать – можно долго плутать
В закоулках памяти, пытаясь поймать
Неуловимое, прошедшее время,
В то, что было суметь поверить.

Например, здесь мы подолгу стояли с N.
Пили пиво, обсуждали множество разных проблем,
Объясняли друг другу, как надо жить,
Вспоминали всякие байки, травили анекдоты,
Пересказывали друг другу прогноз погоды,
А бывало — просто молчали, когда обрывалась нить
Разговора — и это тоже было более важным,
Чем беседы о преходящем и вечном.
Теперь N здесь не живёт. Конечно,
Время идёт, все меняется и т.п.

Идём дальше. На этом вот пустыре,
Помню, ночью, кажется, прошлым летом
Я стоял и смотрел на небо. Об этом
Рассказывать как-то немного смешно —
Я просто смотрел и думал: как высоко
Эти самые звёзды, не достанешь до них рукой.
А их так хотелось взять в горсть, унести домой
И новые создавать созвездья, в порядке случайном
Раскидывая по комнате звёзды, надеясь тайно
Разглядеть, что скрывает холодный их блеск,
Отчего встаёт в горле ком, когда задрав голову вверх
Глядишь на них, стоя на пустыре.
Что-то экзистенциальное, скрытое и т.п.

Небольшой рынок рядом с метро, обычное дело –
Еда, пиво, одежда – словом, товары для тела.
Торговля идёт неспешно, большинство торопится мимо,
Поэтому в торговых рядах на удивление тихо.
Сюда не доносятся звуки окружающего мира,
Не слышно гомона улицы, где торопливо
Снуют машины, люди, собаки, дети.
Бывает, я специально прохожу через эти
Ряды прилавков, павильонов, ларьков,
Чтобы хоть ненадолго спрятаться, уйти под покров
Здешней неторопливой и тихой жизни,
Которую меньше всего ожидаешь найти на рынке.
Удивительно это плавное существование
Продавцов и манекенов, соревнующихся в недеянии,
Вот ведь странное дело: найти спокойное место
Можно там, где вечная суета, как всем известно,
На рынке, в вагоне метро, в переполненном баре,
Только не в одиночестве, взаперти, где, бывает,
Что ни минута, звонит телефон, или просто не спится,
Где всё знакомо и поэтому так легко заблудиться
В трёх соснах привычного, знакомого быта,
Раздражающего хотя бы тем, что избитой
Мнится любая мысль, всё так привычно, знакомо
И потому, вероятно, именно дома
Чувствуешь себя неуютно, как джин в надоевшей бутылке.
Не то, что на этом тихом, безлюдном рынке.

На этом углу вечно сидят забулдыги,
Утром, вечером, днём. Они не то, чтобы дики,
Но живут какой-то совсем другой жизнью,
Впрочем, я их могу понять. Когда выпью,
Мне временами тоже хочется так, без дела
Сидеть и смотреть на прохожих. Вообще, эта тема
Постороннего, наблюдателя меня весьма занимает.
Даже когда трезв – я замираю, бывает,
Сливаюсь с фоном, будто не при делах, наблюдаю.
И тогда кажется, ветер дунет, и я растаю.
А может быть, я останусь, а мир исчезнет,
Слишком он ненадёжен, шаток. Если честно,
Трудно поверить, что существует нечто
За пределами видимого горизонта.
Разве что эти вечно нетрезвые мужики,
Похмеляющиеся в шесть утра, собирающие бутылки
Кажутся имманетными, простите за выражение,
А всё остальное – не более, чем окружение,
Временные декорации к этим вневременным посиделкам,
Постоянство которых более достоверно,
Чем что-либо ещё. Каждый раз, проходя мимо
Получаю единственно возможное
Доказательство существования окружающего мира.

А в этом дворе идёт какая-то вечная стройка.
Работы ведёт некое СМУ-три-шестёрки.
Никак не закончат, видимо что-то пошло не так,
Не задалась борьба с энтропией у работяг,
Что копают здесь ямы неясного назначенья.
Со временем пыл утрачивается, теченье
Работ становится всё более неторопливым,
Познав на практике тщетность мирской суеты
Рабочие целыми днями сидят в стороне, курят лениво.
Похоже, они сумели со временем перейти «ты»
И теперь никуда не торопятся, всё успевают,
Секрет их спокойствия прост: эти ребята знают,
Что «всё» не успеешь, как ни старайся. Поэтому
И бездействуют. Они, можно сказать, поэты
Своего дела – перекладывают с места на место
Трубы, как иные переставляют слова, которым тесно
В коммуналке очередного глубокомысленного текста.
В общем, идёт борьба с хаосом, но в этой долгой войне
Поражение неизбежно. Поэтому правы вдвойне
Рабочие, что сидят и курят в сторонке.
Это самое верное, что можно сделать,
Раз уж участвуешь в бесконечной стройке.

Двигаюсь дальше. Переход, пешеходная зебра.
Замедляю шаг, путая правила, гляжу направо, потом налево,
Здесь по вечерам очень странные тени,
Свет фонарей, заблудившись в листве деревьев,
На асфальте рисует завораживающие узоры,
В них видятся контуры неведомых стран, континентов,
Архипелагов тьмы, окруженных морями света,
Меняющих очертания в зависимости от времени года,
От направления ветра, от перемен погоды.
Каждый вечер здесь возникает новый,
Незнакомый мир, в котором свои законы.
И я осторожно ступаю, боясь потревожить
Этот хрупкий мир, который вот-вот уничтожит
Движение листьев, очередной порыв ветра,
Этим рисункам долго не жить – даже если и ветра нету,
Они растают к утру, когда фонари погаснут
Тени уйдут на покой, а когда вернутся, расскажут
Новую сказку про несуществующие края,
В которых никто не бывал – ни ты, ни, я,
Которые можно увидеть лишь здесь, на мгновенье
Замерев, вглядевшись в зыбкие тени деревьев.

И так далее, список можно продолжить
Но, пожалуй что, хватит тревожить
Память, подсказывающую слова.
Этим маршрутом каждый день проходя,
Я убеждаюсь: чем лучше мы знаем пространство,
Тем оно искривлённей. Искать постоянство
Километров лучше в краях незнакомых,
Но никак не рядом с собственным домом.
Здесь всё имеет свой голос, всё живое слишком,
Чтобы быть от точки до точки путём кратчайшим.
Это не просто путь, но сборник историй,
И если не замолчать, не отказаться от воспоминаний,
Можно сгинуть, не дойти до точки, случайно
Ставшей мне домом, заплутать в лабиринте слов.
Поэтому умолкаю – быть, может, это позволит вновь
Обмануть самого себя и вернуться домой.

Выйдя из дома, заметить, что, наконец, стало теплее,
Солнца немного, но зато отчётливы звуки капели,
Взгляды прохожих заметно безумнее, чем на прошлой неделе.
Неожиданно осознаёшь, как за три месяца снег и метель надоели,
Как надоело быть по-зимнему аккуратным,
Быть толерантным, мягким, плюшевым, ватным,
Правильные слова говорить, вести себя адекватно,
Выражать свои мысли кратко и предельно понятно,
При знакомстве всегда говорить: «Очень приятно»,
Передавать приветы, быть вежливым до одуренья,
Оставаться уверенным в себе, чтоб в глазах – ни тени сомненья…

Всё это надоело,
Рвётся размеренный ритм,
теряются рифмы
И стройность мысли.
Вышел на улицу – а там
Воздух наполнен жизнью.
Ну и к чёрту.
Пойду по лужам –
Совсем не в ту сторону,
В которую нужно.

C речью играем в салки
(Хорошо хоть не в сифака).
Имеем в сухом остатке
Взаимное «иди на».
Салки быстро надоедают –
Играем в молчанку тогда.
Я безмолвен, речь замолкает.
Наконец, настаёт тишина.
Связи нету который месяц
И оборваны провода.
Может, это кого-то бесит,
Я ж спокоен. Я пью до дна
Тишину, что меня окружает,
Что так ласкова и нежна.
Речь ушла. Позабылись фонемы
За край отступили слова,
Мы теперь так благостно немы,
Да, и нету ни «мы», ни «я»,
Только высокое небо
Весеннего ясного дня.

Пой свою песню, пой.
А я, сам не свой,
Замру, чтоб не спугнуть.
Я не знаю, в чём суть
Этой причудливой мелодии,
Напоминающей то ли
О летнем вечере в сосновом бору,
То ли о брошенной не лету
Улыбке случайного встречного.
Нет ничего вечного
И песня твоя продлится недолго,
Я знаю, но
Слушая эту песню,
Я проживу
Очередную жизнь,
А когда ты замолкнешь, умру,
Чтоб сохранить этот странный цветок –
Звук твоей песни.
А наутро воскресну
И, наверное, улыбнусь
Неизвестному новому дню.

Пуста моя голова.
Помню лишь самое простое:
Четыре получится при умножении два на два,
Волга впадает в Каспийское море,
От нечего делать
Бессмысленно перечисляю глаголы:
Думал, искал, просил,
Проверял на дверях запоры,
Менял шило на мыло, впадал в истерику,
Играл в слова на деньги,
Открывал Америку,
Закрывал тему, спал целыми сутками,
Понимающе улыбался,
Привычно угукал в телефонную трубку,
Брал фальшивые ноты,
Сам же при этом морщился,
Перебирал чётки, думая о неважном,
Вырывал страницы из дневника,
Пытался быть честным и отважным
(не получалось),
Изучал свой шесток, плевал в колодец,
Строил хату с краю, ждал помощи свыше,
Привычно ставил на место съезжающую крышу,
Превращался в ничто, предавал идеалы,
Проёбывал всё, что возможно и невозможно,
Умудрялся при это остаться хитрым и осторожным,
Превращался в ничто, оставаясь богоподобным,
Подбирал слова, хотя и н верил речи,
Забывал про тебя и всё время искал с тобой встречи,
Все глаголы ушли,
Остаются одни прилагательные.
Я забыл, о чём говорю.
Впрочем, это вовсе неважно.

Какой-то сонный нынче заварился чай.
Напился — теперь совсем засыпаю.
А ещё пишутся какие-то шизофреничные тексты.

вот, например

Снег сошёл, не оставить следа.
Не вставить ни слова
В скороговорку дней.
Говорят, это весна,
Говорят, скоро станет теплей,
Но я почему-то не верю.
Говорят, это время сходить с ума,
Превращаться в неведомого зверя,
А я ведь давно уже. Не смотрите,
Что всё ещё говорить умею.