Слова и буквы again

Мир так ярок и яростен,
За пределом привычных стен
Нет никаких гарантий,
Что ты останешься цел,
Но только там и может
Произойти что-то,
Что напомнит –
Ты ещё жив, ты дышишь.
Ведь если ты привычно сидишь
На кухне с чашкой остывшего чая,
Если ты отвечаешь
На вопрос «Как дела?»
Привычным «Нормально»,
Значит – дело труба.
А когда тебе страшно,
Когда в морду ветер,
Когда всё на свете
Становится путано и непонятно –
Именно в эти моменты
Становится ясно,
Что ты ещё что-то можешь
Сделать.
А то, что ты не застрахован
От смерти –
Это не так уж важно,
Экий пустяк.
Небось, не привыкать –
Знаем, уже умирали.

В кои-то веки написалось то, что можно и показать, пожалуй.

Время проходит мимо.
Каждый подобен миму,
Пытающемуся рассказать,
Как он провёл день,
Или как в очередной раз
День провёл его,
Обвёл вокруг пальца.
Вечером, засыпая,
Мы учимся расставаться
С самими собой.
А по утрам, слушая вой
Будильника
Начинаем привычный бой
За самих себя же.
Доброе утро, последний герой.
И что дальше?
Накладываем макияж,
Как боевой раскрас,
Как признак,
Что мы всё ещё есть.
Что время проходит,
А мы остаёмся,
Что это именно мы
Плачем/молчим/смеёмся,
Становимся опытнее и мудрее,
Одним словом – взрослеем.
А времени будто бы нет –
Оно ведь всё мимо и мимо.
И мы продолжаем
Играть с ним то в салки, то в прятки,
Никак не понять, кто кого,
Так долго длится игра,
А в итоге выходит
Вечная ничья
В одиночной камере.
Ну, вы поняли,
А если и нет,
То не важно.
Уже поздно, пора
Ложиться спать,
Очередной ход сделан,
Завтра продолжим.

Кажется, самый надёжный ориентир – это списки типа «to do».
Прищурившись от сигаретного дыма стоишь по утру,
На кухне, обозреваешь заоконный пейзаж,
И понимаешь только одно: ты, пожалуй, дорого дашь
За намёк на осмысленность наблюдаемого.
Вчера выпал снег, а сегодня растаял. Он
Не знал, ни зачем, ни куда, ни почём.
Просто пришёл, взглянул и ушёл.
А ты остаёшься. Вот уж в который раз,
По утру не растаял, не исчез, не погас,
Вместо этого встал, заварил чаю, выкурил сигарету,
А дальше, видать по всему, продолжишь эту
Увлекательно-бессмысленную игру,
В которой, что ни сделай – всё некстати,
Впору регистрировать домен «всеникчёрту.ру»
И рассказывать всему миру
Очередную пустопорожнюю историю.
И не важно – семья ли, работа, карьера
Или наркотики, секс, рок-н-ролл,
Можешь быть уверен – если кто и прочёл,
То, как у классика, только до середины. Так что смело
Пиши сюжет, желательно в форме списка «to do».
Просто цепочка действий: позвонить, убраться, приготовить еду,
Послать к чёрту М., признаться в любви N., вынести мусор,
Совершить революцию, прочесть газету, ознакомиться с курсом
Акций на мировых биржах…
Короче, дальше продолжишь сам, по вкусу.

От выпитой бутылки пива слег болит голова.
Кажется, что ни скажи – надо делить на два,
Или даже извлекать корень
(корень из слова «смерть» = «жизнь»).
За окном гуляют (пятница), типа «раззудись
Плечо» и так далее, далее остановки по всем.
Нынче такое время– пора недоказанных теорем,
Что, впрочем, не так уж и плохо, хуже, когда «чтд».
А сейчас всё неясно и чуть размыто. Смотри: на трубе
Сидят пресловутые А и Б, освещённые лунным светом
И нет, я не хочу поговорить об этом,
Мне вполне достаточно промолчать.
А что и скажу – не думая, раздели на пять
Или просто не обращай внимания.
Бывает, что главным становится непонимание,
Как говорил один мальчик трёх лет:
«Я не могу тебя понять!». В ответ
Все лишь улыбались и, думаю, это
Правильно, какие к едрене фене ответы,
Когда над башкой эдакая луна,
И всё сказанное не то, чтобы делить на два,
А на тыщу мильёнов.
Так, чтобы осталась тишина.
И звёдное небо внутри.
А изрядно надоевший императив
Наконец, оставить в покое.
Говорю же – время такое,
Ни доказать, ни согласиться, ни возразить,
Просто жить,
Не забывая удивляться
Очередному
Дню.

Выходить за пределы поздно,
Нам и так не вернуться домой,
Восклицание типа «Ахбожемой!»
Не по адресу, к кому не обратись.
Чувствуешь, как здесь морозно?
И ветер, ничего, кроме ветра,
Какие тут к чёрту слова.
Это просто привычка –
Всё называть,
Понимать,
Как будто так легче
Не быть.
Мы – нЕбыть,
По инерции продолжаем
Говорить, ходить,
Даже как будто любить,
Делаем вид, что знаем,
Кто мы, откуда,
Куда возвратиться,
Когда станет слишком дико,
Но намного вернее,
Что это – полная липа,
Нет никакого «домой».
Нет никакого «здесь и сейчас»,
Нет, бог не забыл о нас,
Но не знает, кто мы.
Мы стали неуловимы,
Как смутный сон на рассвете,
Мы уже не его дети,
А призраки, разучившиеся умирать,
И так смешно, бестолково
Пытающиеся рассказать
Об этом.

Два примечания к тексту, оба о неуверенности:
* очередной случай, когда я не уверен, что согласен с лиргероем, но мне кажется, что этот текст всё-таки небестолков.
** не уверен, что эпиграф вполне подходит к тексту, но написалось именно из этих двух строчек, так что пусть будет.

Ариадна, как странна твоя нить,
Переплетенья её сложней всякого лабиринта,
Вместо того, чтобы хоть что-то прояснить,
Она норовит ещё больше запутать дело.
Следую её прихотям, но что-то никак не видно
Выхода. Кажется, твоя нить сумела
Сделать возвращение невозможным.
Нить путает карты, лабиринт бесхитростно врёт
Каждый из них ведёт
Своим путём. И каждый путь кажется ложным.
Зачем ты дала мне этот клубок,
В котором ещё один лабиринт таится?
Голова идёт кругом от путаницы дорог,
И в глазах начинает двоиться.
Ты хотела меня спасти
Или завести в неизвестность, где не окажется
Ни лабиринта, ни памяти о тебе, ни меня самого,
Ни твоей любви? В этом «нигде» не отыщется
Ничего важного. Закрываю глаза. Веди,
Лабиринт ли, нить – нет никакой разницы.
С каждым шагом всё больше превращаемся в миф
И кроме «истории о» от нас ничего не останется.

Я этот текст написал почти ровно год назад.
Сейчас вспомнил отчего-то, видимо, мне в тему нынче. Ну, и пусть тут будет.

Враньё времени.
Рваньё времени.

Дни без роду, без племени.
И привычным стало безверие,
И глядим друг на друга как звери мы.
Что нам делать в этом безвременьи?

Мы как будто все жизни измерили,
Каждый миг будто перепроверили,
Но не сходятся уравнения,
Друг на друга глядим растерянно,
Мы запутались в рванье времени.

Не помогут ни слух, ни зрение,
Разобраться в переплетении
Этих дней, не имеющих имени.
Как неведомые растения
Оплетают обрывки времени.

Дышать с каждым шагом труднее нам.
И вокруг глядим неуверенно,
Становясь самопальными фрейдами,
Объясняя веру безверием.
Все теории твёрже кремния,
И как будто бы нет сомнения,
Что расчислено всё, обмерено,
Но из раза в раз враньё времени
Карты путает.

Мы потеряны
В лабиринте шалого времени.
В лабиринте безумного времени.
В лабиринте уставшего времени.
В лабиринте умершего времени.

В районе Химок этой ночью была обнаружена странная дыра в пространстве. Ну, типа, если, гуляя по улицам, всё время сворачивать налево, то оказываешься, в конечном итоге, где-то значительно правее исходной точки. Попытка осмысления маршрута, изучение карт и прочие топографические изыски не помогают — всё равно выходит, что мы никак не могли оказаться там, где оказались.

И ещё, кстати, до кучи: на Точке зрения опубликован мой текстик «От метро до дома», в общем, о чём-то подобном. Спасибо, Лиене.

Время полной луны.
Каикие странные сны
Сняться нынче,
Пряные, чуть с горчинкой,
И, кажется,в них
Слишком много пространства.
Никто, кроме нас самих,
Никакие фрейды и юнги
Не сумеют их объянить.
Вот напасть — которые сутки
Сон становится испытанием.
Будто бы собираем
Паззл, не зная картинки.
И ещё, под руку ворчат самопальные критики,
Объясняя, что всё не так,
Как задумано получается.
В итоге каждый мается
В собственной беспределице.
Минуты идут за месяцы,
Слишком много событий.

Это время полной луны.
Время вставать на дыбы
И превращаться в неведомых тварей,
Забывших, кто они,
Но сохранивших память,
Что их не было нет и не будет.

Всё это слишком слова.
Ну, подними, наконец, глаза
И замолчи.
Осколки речи
Слишком остры,
Слишком точны.
Слова быстротечны
И ненадёжны.
Можно
Играть в них
До скончания всех времён,
Плутать в лабиринте имён,
Придумывая на ходу
Новые правила –
Игру-то
Надо разнообразить,
Чтоб не приелась,
Чтоб лучше плакалось, пелось,
Не важно о чём.
Так веселее.
Но дело в том,
Что всё это
Слишком слова.
И надо быть
Очень отважным,
Чтоб позволить себе промолчать
О самом важном.