Посмотрел «Время прощания» Озона.
Главный герой — пидор, конечно же, но фильм не о том.
Очередная вариация на тему «что ты сделаешь, если узнаешь, что завтра умрёшь». И вариация совсем неплохая, мне понравилась. Фильм получился красивый, неторопливый и атмосферный. И правдивый, мне кажется. Вообще, когда Озон отвлекается от эпатажа, оказывается, что он умеет снимать просто хорошее кино.
А ещё я с недавних пор стал банить роботов, ибо заебали.
Сейчас уже 6 штук набралось.
Исключение сделал для all_ru, как для наиболее осмысленного и вежливого проекта, хотя и бестолкового.
Вчерашние гадания о моих книжках вышли довольно забавными — почти все предполагали у меня наличие классиков, а их у меня очень немного. Если есть нужда — я обычно стреляю у кого-то.
У себя держу только Гоголя и Леонида Андреева (это второй собрание сочинений, ага). Многих других читал, но не обзавёлся.
Работать неохота, поэтому составил, вот список книжек, прочитанных за последние месяца три примерно. Только худлит и не считал то, что перечитывал.
Ну, и ещё кого-нибудь забыл, наверное
(жирным выделил то, что показалось важным)
На этом тему книжек считаю на данный момент раскрытой и примолкаю по этому поводу.
Давно я про них не писал, а не след забывать.
В детстве почти все бурылики любят играть в прятки. Они умеют находить такие места, где их почти невозможно найти. Забравшись в такое потайное место, маленький бурылик замирает и наслаждается этим странным, терпким ощущением отделённости, незаметности для всего остального мира. Лучше всего, если этот тайник находится где-то вблизи от людного места – от этого острее чувство невидимости – вот они, другие, но они нипочём тебя не заметят. Бурылики так хорошо прячутся, что их иногда так и не находят. Но, к счастью, спрятавшиеся рано или поздно обязательно выходят, и дело не в том, что им надоело одиночество, скорее всего, им просто захотелось есть.
Бурылики умеют разговаривать с ветром. Это не обычный разговор «привет-привет-как дела-нормально», это даже самим собеседникам не до конца понятное общение о чём-то важном. Ветер рассказывает бурыликам истории, которые он придумывает в своих бесконечных блужданиях. Истории эти наполнены самыми невообразимыми персонажами, которые вы не сможете найти ни в одном бестиарии. Эти герои живут неизвестных никому краях, где даже время течёт не так, как у нас, где тьма и свет обозначаются одним словом, где облака на небе оказываются более надёжными, чем земля под ногами. Бурылики вообще любят сказки, а такие непонятные – особенно. В ответ они рассказывают ветру свои бурыличьи тайны – о зазеркальных путешествия, о рисунках дождя на стекле, о невидимой жизни леса. А иногда они просто говорят о своих повседневных делах и эти незамысловатые истории кажутся ветру не менее причудливыми, чем бурыликам его сказки.
Ещё про бурыликов — под соответствующим тэгом.
Жил-был некто, по имени, скажем, Николай. Жизнь Николая была вполне стандартной — работа, семья, дети, друзья, футбол. В детстве он собирал марки, подростком коллекционировал значки, а когда стал взрослым – пивные банки. Ещё он выписывал две газеты – «Советский спорт» и «Известия» и аккуратно их прочитывал. По субботам наш герой ходил на рынок, а потом обычно принимал гостей, с которыми умеренно выпивал и вёл душеспасительные беседы о политической обстановке в стране, об особом пути русского народа и о положении команды «Спартак» в таблице очередного чемпионата по футболу. Иногда ходил с женою в кино на какой-нибудь новый фильм, отдавая предпочтение комедиям. На работе он был скромен и аккуратен, почти никогда не опаздывал, с коллегами поддерживал хорошие приятельские отношения.
Словом, был Николай обычен, настолько обычен, что почти незаметен. Он и одевался настолько неброско (хоть и аккуратно), что на улице прохожие никогда не задерживали на нём взгляда, в крайнем случае, просто отмечая про себя: «вот ещё одна фигура».
По законам жанра должно было бы что-то случиться с Николаем, произойти какая-то перемена, после которой его жизнь изменилась бы коренным образом, но ничего такого не случилось. Прожил он свою жизнь и также, почти незаметно, умер. После смерти не нашли никаких дневников, никаких гениальных стихов или романов, которые он писал долгими вечерами, не решаясь никому показать и пряча их на дальние полки в кладовке. И не пытался Николай изобрести модель вечного двигателя. В общем, никаких следов.
Ну, раз так, то должна, по крайней мере, у Николая быть какая-то тайна, которую он унёс с собой в могилу. Например, возможно, ему снились какие-нибудь эдакие сны. Или любил он, скажем, ночью, когда все спят, вылезать на крышу и там разгуливать в голом виде. Или, может быть, он хотя бы мечтал о чём-нибудь неожиданном, пусть даже и неприличном или нехорошем, о каких-нибудь извращениях, в конце концов или о мировой революции… Так ведь нет – и не мечтал он ни о чём большем, чем о прибавке к зарплате или о вкусной еде. Был человек, не был человек – не отличить.
— И в чём смысл этого самого Николая? – спросит читатель.
— А смысла в нём нет – отвечу я. – Также, как никакого смыла нет во мне и в Вас.
— Ладно, ладно, — хитро улыбнётся читатель. – А в чём смысл этого текста, зачем Вы эту бессмыслицу изображаете, тратите своё и моё время на бессмыслицу?
— Знаете, — отвечу, — мне иногда кажется, что эта бессмыслица ничуть не хуже и не лучше любой другой, на которую мы тратим практически всю свою жизнь. Если существует такой бессмысленный Николай, то отчего же не быть такому же бессмысленному тексту? Он также родится и умрёт незамеченным. А может быть так: он сделает какое-то совершенно незаметное и непонятное нам дело. А Николай, хоть нам и невдомёк, совершенно необходим для мироздания.
— Хм, — скажет читатель и благополучно забудет про этот текст.