Слова и буквы again

Вот, кстати, про «места силы». Я в Москве и окрестностях знаю несколько известных таких мест, про которые говорят — «места силы». Одно из них меня цепляет. Остальные — ни фига. Приятные места, как правило, но ничего особенного кроме этого.
Зато я знаю свои места. В них есть своё, то самое особенное. Они могут обнаружиться в самых неприметных и неожиданных районах. Чаще — в лесу, но это необязательно. Я не катаюсь по земле с закрытыми глазами, как это нам завещали дедушки дон Хуан и  Кастанеда. Я просто, как правило, более или менее случайно прихожу туда, где мне хорошо и полно. И потом ещё прихожу — снова и снова. Переулок с неизвестным мне названием в районе Таганки, один дворик на Китай-городе, ещё одна поляна, на сей раз — в Измайловском парке и так далее. Это — мои места. Я не думаю, что другой, пришедший туда что-нибудь почувствует.
А сейчас я знаю такое место в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома. И это хорошо.
Интересно, кстати, Ленгоры — это «место силы»? Я там весьма специально себя ощущаю и мне очень нравится там бывать. Но не могу понять — то ли это просто «насиженное» место, родное, в какой-то мере, то ли действительно оно само по себе имеет свою силу.

… лёг в траву и смотрю в небо. там облака. Перистые. Самые странные облака. Не похожи ни на что. Что-то как будто из другого мира совсем…

Писать не хотелось.
Я сидел и пускал дым в потолок.
Курил.
Думать тоже не хотелось. И, что удивительно, удавалось.
Солнце в окно.
На столе бардак.
Пошёл на кухню, налил себе стакан воды.
Люблю людей. Ненавижу людей.
Снова дым в потолок.
«Выйти, что ли, пива купить?» — подумал.
Ага, вот и мысль.
Появилась, хвостиком махнула, и ушла.
Снова дым в потолок и — оп — сигарета закончилась.
Так и жил.

Пишите письма.

Некто спросил у учителя:
«Что есть [бла-бла-бла]?»
Учитель ответил:
«Когда, и где, и отчего, и куда, и невесть каким образом, ты пытаешься, стараешься, стремишься, тщишься, ногами дрыгаешь, подпрыгиваешь, язык от усердия высовываешь, руками размахиваешь, и у тебя это, наконец выходит, хотя, быть может, ты сам этого ещё не понимаешь, не осознаешь, не врубаешься, не принимаешь, не догадываешься, но тебя уже ведёт в какие-то иные миры, города, места, закоулки, переулки, лабиринты, таинственные комнаты и здания, где не работает привычная логика, радиосвязь, водопровод, двигатели внутреннего сгорания, всё изменчиво, абсурдно и, одновременно наполнено смыслом, воздухом, водой, туманом и причудливыми животными и предметами, предназначение которых неизвестно – это и есть [бла-бла-бла]!»

Если бы я умел говорить,
Я бы молчал.

В этом городе будто бы нет домов,
Солнце над ним не встаёт по утрам.
Я и ломанного гроша не дам,
Что он простоит хотя бы до завтра.
Этот город разгромлен, разбит и расхищен,
Этот город уныл и красив,
Этот город – как тень моих снов,
Столь же зыбок и и тонок,
Столь же сложен, понятен, невнятен,
Почти что неуловим
Образ вялых изгибов его.
Я живу в нём? Совсем не уверен,
Я живу где-то рядом, наверное, недалеко
От него, в нём бываю, гуляю ночами,
По пустым переулкам с бутылкою пива хожу.
Там не встретишь прохожего,
Не с кем там встретиться взглядом,
Фонари там желты и похожи на ампулы с ядом.
Я хожу до рассвета,
Я пью этот яд вслед за пивом.
И утром я умираю.
Вместе с городом.
Вместе с тобой.

Ага, я защитился.
Пара тонн с плечей упала.
Кандидат, блин, психологических наук.
Усраться можно Тихо фигею.
Обнаруживается, что жизнь прекрасна, между тем.

Спасибо всем, кто желал, ругался и прочее, прочее, прочее.

Ура, да.

Ухожу в окончательное пике.
Выйду, надеюсь, завтра к ночи.
До этого времени из виртуальности исчезаю. Кому не лень, поругайтесь на меня завтра где-нибудь после четырёх дня по Мск. Как я уже замечал — вам приятно, я мне полезно.