По поводу психоанализа (см, хм, здесь и здесь). Отрывок из «Воспоминаний, размышлений, сновидений» К.-Г. Юнга»
«Я до сих пор помню, как Фрейд сказал мне: «Мой дорогой Юнг, обещайте мне, что вы никогда не откажетесь от сексуальной теории. Это превыше всего. Понимаете, мы должны сделать из нее догму, неприступный бастион». Он произнес это со страстью, тоном отца, наставляющего сына: «Мой дорогой сын, ты должен пообещать мне, что будешь каждое воскресенье ходить в церковь». Скрывая удивление, я спросил его: «Бастион — против кого?» — «Против потока черной грязи, — на мгновение Фрейд запнулся и добавил, — оккультизма». Я был не на шутку встревожен — эти слова «бастион» «догма», ведь догма — неоспоримое знание, такое, которое устанавливается раз и навсегда и не допускает сомнений. Но о какой науке тогда может идти речь, ведь это не более чем личный диктат.»
Tags:
… вышел из подъезда, да была зима, снег шёл, и весь мир как будто бы притих, задумался о чём-то своём, никому не ведомом, да и ни к чему это, нам своих дум хватает, самых разных, и возвышенных, о смысле, об устройстве мира, о разнообразных высоких материях, и вполне прозаических, о том, что нужно купить домой из еды, где бы заработать денег, как быстрее доехать на метро до. Вышел в эту тишину и вдруг, где-то за домом начали взрываться петарды, яростно разрушая эту тишину, наполняя её видимостью бурной жизни, эпохальных, можно сказать событий, праздничности, в конце концов, это же был один из странных, никому почти неизвестных и непонятных праздников, День Чего-то Там, когда все должны веселиться и радоваться, будто в другие дни мало поводов для радости, равно как и для огорчений. Вот, по поводу праздника, вероятно, кто-то и запустил целую батарею петард, они громыхали, разламывая этот мир пополам, как краюху хлеба, да простят меня за этот странный и не слишком понятный образ.
А потом вновь наступила тишина. После грохота петард она стала ещё ощутимей. Ты шёл к ближайшей станции метро и слушал.
Слушал безмолвие снега.
Слушал звук шагов позднего прохожего.
Слушал собственное дыхание.
Слушал почти неуловимый, такой непонятный и такой знакомый мир.
Tags: