Всё это слишком слова. Ну, подними, наконец, глаза И замолчи. Осколки речи Слишком остры, Слишком точны. Слова быстротечны И ненадёжны. Можно Играть в них До скончания всех времён, Плутать в лабиринте имён, Придумывая на ходу Новые правила – Игру-то Надо разнообразить, Чтоб не приелась, Чтоб лучше плакалось, пелось, Не важно о чём. Так веселее. Но дело в том, Что всё это Слишком слова. И надо быть Очень отважным, Чтоб позволить себе промолчать О самом важном.
Всё это слишком слова. Ну, подними, наконец, глаза И замолчи. Осколки речи Слишком остры, Слишком точны. Слова быстротечны И ненадёжны. Можно Играть в них До скончания всех времён, Плутать в лабиринте имён, Придумывая на ходу Новые правила – Игру-то Надо разнообразить, Чтоб не приелась, Чтоб лучше плакалось, пелось, Не важно о чём. Так веселее. Но дело в том, Что всё это Слишком слова. И надо быть Очень отважным, Чтоб позволить себе промолчать О самом важном.
Продолжу, пожалуй, спамить видеороликами. Вот, например, Веня Дркин, хороший.
Накопал не очень вразумительную, но всё же запись с квартирника 1997 года, на который я не пошёл, хотя мог бы. Я был там незадолго до того концерта, кажется на Ревякине, звали на Дркина, но я тогданичего не знал про него толком, вот и не пошёл, не сложилось. Теперь, когда вспоминаю, обидно.
Продолжу, пожалуй, спамить видеороликами. Вот, например, Веня Дркин, хороший.
Накопал не очень вразумительную, но всё же запись с квартирника 1997 года, на который я не пошёл, хотя мог бы. Я был там незадолго до того концерта, кажется на Ревякине, звали на Дркина, но я тогданичего не знал про него толком, вот и не пошёл, не сложилось. Теперь, когда вспоминаю, обидно.