Яхрома в этом году делала мне подарки. Я там периодически уходил бродить в одиночестве, лечиться от мизантропии. Сильно я устал от людей, знаете ли, за последний год. Так что комфортнее всего мне было одному. Ходил я довольно бесцельно, но, так или иначе, по пути мне попадалось что-то, что я расцениваю как подарок. Каждый из этих эпизодов как будто давал мне что-то, от чего я становился… то ли сильнее, то ли целостнее, то ли просто спокойнее.
… эти три огромные, вековые ивы я заметил ещё с другого берега реки, издалека. Захотелось к ним подойти, но я обнаружил, что перейти реку нигде поблизости не удастся. Хмыкнул и пошёл дальше своею дорогой. Через некоторое время дошёл до моста. Перешёл и вспомнил об ивах. Стал пробиваться к ним через крапиву и кусты – выяснилось, что дороги вдоль реки по этой стороне нет. И вот дошёл. Ивы были невозмутимы и рядом сними оказалось очень спокойно. Здесь когда-то стояли люди – я обнаружил остатки давнего кострища, но сейчас было тихо и совсем безлюдно. И казалось, так было всегда. Рядом я нашёл кусты чёрной смородины – ягоды уже созрели и я некоторое время увлечённо их собирал. Странное дело – когда собираешь в лесу ягоды, голова становится пустой и ясной. Перестаёшь привычно пережёвывать жвачку мыслей и появляется ощущение, что всё просто и понятно. Вот – лес, вот – небо, вот – ты. И больше ничего не надо. И ещё – ивы, слегка снисходительные и добродушные. Они знают очень многое, тебе этого и не понять. Но рядом с ними и ты как будто бы становишься мудрее…
… впереди просвет, кажется это поле. Хорошо – сейчас выйду на солнце, а то в тени становится прохладно. Вдруг – слышу – поднимается большая птица. Мелькнули крылья. Далеко не полетела, слышно, что где-то в кронах деревьев, на верхних ветках уселась. И замерла – не слышно. Прохожу несколько метров, поднимаю глаза. Вижу – филин. Видимо, я его разбудил. Сидит метрах в пятнадцати надо мной и смотрит своими инопланетянскими глазами. Замер, тоже на него смотрю. Во взгляде его видится одновременно настороженность и лёгкая насмешка. Дескать, «Ну, и чего смотришь? Живу я здесь, да. А тебе чего надобно?». Минут пять играли в гляделки, потом говорю: «Привет. Ты извини, что я тебя потревожил. Всё же рад, что встретились, ничего плохого тебе не сделаю». Ещё секунд десять на меня смотрит, потом отворачивается. Поверил должно быть. Потом снова смотрит. Я улыбнулся на прощанье и пошёл дальше – дорога и вправду выходила в поле…
… чуть в стороне от дороги, пересекающей поле, показался одиноко стоящий дуб. Продираясь через высокую траву добрался до него – мне нравятся дубы, хотелось прикоснуться к его коре, нагретой солнцем и просто постоять рядом. Рядом обнаружился довольно высокий, метра полтора, пень от второго дерева, которое кто-то спилил. Конечно, не удержался и взгромоздился на него. Оказалось – очень удобно сидеть. Солнце, ветер. Дуб шелестит листьями, кажется, рассказывая что-то. Слов не разобрать, конечно, но и не надо – и так хорошо. Не знаю, сколько я там просидел – может, несколько минут, может час. Времени не было. И меня самого, кажется, тоже. Были только солнце и ветер, солнце и ветер…
… за холмом была деревня. Нет, в деревню не пойду, там люди, а сейчас хочется одиночества и покоя. Вот, в сторону от дороги идёт чуть заметная колея, куда-то под горку, к лесу. По ней, пожалуй, двинусь, посмотрим, куда приведёт. Колея оборвалась на опушке. А, здесь, оказывается, речка. Должно быть, это Комариха, я её уже переходил в другом месте. Колея закончилась – как будто кто-то доехал до этого места и развернулся. Ага, вот ещё тропинка, дальше, вдоль берега. По ней вышел мостику, если можно назвать мостиком пару брёвен, перекинутых на другой берег. А там – родник. Подобрался к нему и обнаружил, что действительно сильно хочу пить. Набрал в пригоршню воды, раз, другой, третий… Напившись, присел рядом, опустил руку в струи воды. Холодно, долго не выдержал, но хорошо запомнил ласковое касание прозрачной, почти невидимой влаги. Всё-таки, стихия воды мне особенно близка. Податливая и упрямая, уверенная в себе и нежная. Одновременно. А потом шёл обратно, уже не по дороге, а прямиком через поле, путаясь в траве и напевая какой-то невнятный мотив. И всё было так, как должно быть…