Архив

Публикации с меткой ‘ты помнишь’

Ты помнишь, это было летом,
в самой его середине,
лето было нежарким, с дождями,
но тот вечер выдался солнечным,
и было решено прогуляться.
И вот, свернув на не слишком приметную дорожку,
в какой-то момент ты вышел к окраинам очередных дач,
они были безлюдны,
несмотря на выходные
признаков жизни заметно не было.
Там были небольшое поле с небольшими же
футбольными воротами,
а ещё ты, помнишь, сразу заприметил — качели.
И, конечно, захотелось на них залезть,
хоть чуть-чуть покачаться.
Вообще, вид качелей тебя редко оставляет равнодушным,
хочется покачаться, пусть и недолго.
И тут ты не выдержал —
тоже ломанулся к ним, по траве,
а когда подошёл — обнаружил ещё и песочницу
с беспечно брошенными игрушками.
И, помнишь, эта картинка —
вечереющее небо,
окраины безлюдных дач,
пустые качели
песочница с забытыми игрушками —
отозвалась в тебе,
ты и сам не смог понять до конца —
как и чем —
но в какой-то момент тебе показалось,
что это ты там играл,
а потом тебя позвали —
то ли обедать,
то ли спать,
то ли соблазнили походом в лес или на речку,
и ты бросил все
и ушёл.
Когда это было?
То ли совсем недавно,
то ли много лет назад,
но вот, ты вернулся.
И качели, и игрушки на месте.
Все хорошо.

photo_2017-07-15_22-58-47

* * *

24 января 2016 Нет комментариев

Ты помнишь, это было в середине зимы, ты шёл домой, уже поздним вечером. Ещё выходя из метро, беспокоился – ходят ли автобусы, а то пешком сложно, какая-то бесконечная стройка по дороге к дому, приходится каждый раз карабаться по деревянным настилам. А вышел из метро – и замер, на полушаге к вожделенному автобусу. Потому что под ногами – свежевыпавший снег, мелькающий в свете фонарей тысячами едва заметных, но таких прекрасных искр. И ты, помнишь, плюнул на все автобусы, и пошёл домой пешком, только чтобы подольше посмотреть на эти искры под ногами. Шёл и думал, что все кроме этого не важно, всеобщая и твоя персональная замудоханность, суета, выяснение отношений непонятно с кем, все эти курсы валют, взлёты и падения нефтии т.д., ты помнишь, тогда это было так важно – все же это – фигня на постном масле. Всего важнее эти смешные вспыхивающие искры под ногами, потому что – снег. Потому что – зима. Потому что – жизнь. А потом, в какой-то момент ты поднял глаза, помнишь, и обнаружил, что падает снег, и также, как и под ногами, все вокруг вспыхивает искрам и сверху, и снизу. Несмотря на холод, захотелось гулять и гулять в этом искрящемся мире, и просто глупо улыбаться всему, что происходит. И, помнишь, ты свернул с проверенного пути от метро до дома, и ещё пару лишних кругов навернул, чтобы только подольше побыть там, где звездное небо сверкает под ногами, а этот, как его, категорический императив – он везде, и ничто никак нисколько не тревожит. И когда ты все же подошёл к тому, и набрал код, услышал привычный писк домофона, помнишь, прямо ком к горлу подкатил – потому что стало понятно, что случайное снежное чудо закончилось, и не понятно, когда будет снова искриться весь мир, и ты вместе с ним…

* * *

28 сентября 2015 Нет комментариев

…ты помнишь, это было осенью, в том году был очень теплый и солнечный сентябрь, после холодного лета – такой вот подарок, можно было гулять, даже загорать, кататься на велосипеде. И вот, ты как раз ехал на велосипеде, через парк, деревья стояли чуть желтые, но одновременно земля была уже усыпана опавшими листьями, которые шуршали под колесами велосипеда. Ты ехал, размышляя о всяком, но чаще – о том, что тепло уже заканчивается – это было понятно и по прогнозу, и по тому ощущению скорых холодов, которое разлилось в воздухе. Впереди замаячила детская коляска, неподалеку от нее – мамаша, в тот день очень много народу гуляло, стараясь ухватить за хвост бабье лето, которое вот-вот закончится. Когда ты поравнялся с коляской, ты увидел ребенка, который лежал в листве и греб руками, как будто плыл, а мамаша одобрительно наблюдала за этим действом. Ребенок был совсем маленький – год, полтора, наверное. И, помнишь, ты подумал: вот, повезло пацану, чуть ли не первая осень в жизни, и такая теплая, мягкая. А ведь через год подрастет уже – и не факт, что сможет так самозабвенно плавать посреди леса в листве. И пошло-поехало – вот, дескать, в детстве год – вечность, а как подрастёшь да повзрослеешь, так года щёлкают один за другим, не успеваешь замечать, как проходит время – новый год – лето, новый год – лето. Но потом попытался вспомнить, что было год назад – и не то, чтобы не смог, но с удивлением обнаружил, что это было так давно, и как будто с другим человеком. А уж чего было два, три года назад – совсем чудно, как будто история из другой жизни, не про тебя, что ли. Так что не только в детстве может быть так, что все меняется от года к году, и в сентябрьский парк приходит совсем другой человек. Лучше он или хуже – это по-разному, но это и не так важно было в тот момент, важно, что другой. В один сентябрь дважды не зайдешь, как-то так что ли, хотя формулировка и не очень – подумал ты и поехал в сторону дома, прощаясь с этим теплым сентябрем и с немного нелепым собой, который этот сентябрь прожил. Едем дальше, посмотрим, кто и где окажется чрез год…

ты помнишь — осень в апреле

25 апреля 2014 Нет комментариев

… ты помнишь, это было весной, да, в апреле, что ли, весна тогда выдалась какой-то сумбурной, но не по-весеннему сумбурной, а как-то по-деловому – ты все время куда-то бегал, делал какие-то дела, которые никак не хотели делаться, с кем-то ругался, с кем-то мирился, договаривался, увещевал. В общем, не хватало легкомысленности, хотя весна старалась – уже стало тепло, на деревьях прорезалось зеленое, даже раньше обычного, и поводов для мрачного настроения было меньше, чем тебе казалось. Так вот, помнишь, ты шел куда-то по очередному не слишком веселому делу, день уже заканчивался, ясный, но холодный и какой-то пронзительный. И ты глядел по сторонам, разглядывал прохожих, щурился от ещё проглядывающего между домами солнца, и – редкая радость – ни о чем не думал, просто дышал, беспричинно улыбался, наблюдал. И вдруг, помнишь, поймал себя на чувстве, что этот день – осенний. Трудно объяснить почему – оттенок неба, свет солнца, холодный ветер, что-то ещё было осенним. Как будто конец октября, когда уже холодает, деревья почти облетели, и вдруг выпадает солнечный день, за которым – так всегда – следует хмурое, а там и ноябрь. В такие осенние дни осень и подступающая зима ощущаются сильнее всего. А этот день случайно заблудился и оказался в апреле. И, помнишь, ты сначала привычно загрустил – скоро зима, со своей суетой на фоне желания впасть в спячку, и холод, и слякоть, и что-там-ещё… А потом вспомнил, что – все-таки – апрель, и дальше будет теплее и солнечнее, и лето, и теплые ночи, и долгие прогулки, и леса, и реки-озера, и стало легко, ты и забыл почти, что может быть так легко. И этот заблудившийся осенний день оказался так кстати, ты балансировал на грани между ощущением осени и весны, и уже не так уж беспричинно улыбался, улыбался потому, что жизнь – смешная штука, и об этом не стоит забывать, не стоит…

26 апреля 2011 Нет комментариев

Ты помнишь, это было весной, ну, да, весны чаще всего хочется вспоминать, так вот, поздней весной, она в тот год выдалась очень поздней, но именно тогда, наконец, стало тепло, и ты выбрался погулять, просто бесцельно пройтись по знакомым и не очень улицам, никуда особенно не целясь, поглядеть на мир, на это надоевший, хамский и все же симпатичный город, на людей и на безлюдье. Помнишь, ты ходил, ходил, а потом, уже почти у дома, во дворике ты присел на скамейку, не хотелось в квартиру, где — как обычно — компьютер-чай-интернет-работа, а ведь погода такая, что вся эта привычность выглядит какой-то глупостью. И вот ты просто сидел и смотрел на вечереющее небо сквозь ветки деревьев. Листья ещё не распустились, небо просматривалось хорошо, по весеннему-белесое небо. И именно тогда ты понял что-то про весну. Ну, что она пришла, как ни пошло и банально это звучит. И как это важно — что весна все-таки приходит. За прошедшую зиму ты сумел вполне забыть об этом. Ты многому научился тогда, в эту зиму — забывать, врать, проебывать — лучше бы и не учился. Но вот, думал ты, весна — она ж все равно пришла, хотя в это не верилось. И жить, значит, можно. И не только можно, но и хочется. И, помнишь, ты улыбнулся.

This entry was originally posted at http://apparent.dreamwidth.org/826775.html

воспоминание

25 марта 2008 Нет комментариев

Помнишь
Ночные улицы –
Изредка проедет машина
Или пройдёт
Какой-то чудак-полуночник,
Вроде нас с тобой.
А так – тишина,
Уютное одиночество.
И ещё –
Асфальт, покрытый
Причудливыми тенями
От листвы –
Еле заметный ветер
Постоянно меняет рисунок,
Тени танцуют.
Если быть невнимательным
И не торопиться,
То, кажется, в этом танце
Можно разглядеть
Ответ на любой вопрос.
А может быть,
Никаких ответов не будет,
Но зато и все вопросы
Станут неважными.
Только ночь,
Тишина
И игра теней.

стрелочный пункт

9 февраля 2008 Нет комментариев

Ты помнишь «стрелочный пункт» на Преображенке? Ты шёл по каким-то своим делам, почти не глядя по сторонам – тебе же и так всё тут известно, можно сказать, родной район, ты тут вырос и знаешь каждый закоулок. Так что нечего оглядываться, лучше глядеть себе под ноги, а то погода мерзкая – мокро и скользко, того и смотри наступишь в лужу, а то и вовсе подскользнёшься и упадёшь… Но всё-таки ты обратил внимание на этот маленький домик, приютившийся на обочине дороги. Странно , что ты его раньше не замечал. Или его не было? Нет, скорее всего, был, конечно, просто он настолько неприметен, настолько вписывается в общий унылый пейзаж, что и замечать как бы нечего. А ты обратил внимание, помнишь – только потому, что оттуда вышла дородная дама в затрапезной розовой майке (не смотря на зиму, впрочем, какая же это зима, так, недоразумение какое-то), вышла с пластиковым ведром и нечувствительно выплеснула содержимое ведра (какие-то помои, конечно) на снег. Впрочем, снегу было явно всё равно – он и так был грязен и, кажется, у него оставалось только одно желание – растаять до конца и уйти из этого неприветливого мира. Так вот, благодаря этой тётке-стрелочнице с ведром, ты обнаружил этот домик и, помнишь, в приоткрытую дверь ты заметил, что там горит уютный свет, стоит кресло и чёрно-белый телевизор, по которому идёт какой-то полузнакомый фильм. А может быть, ты и не видел ничего такого, не успел разглядеть, но почему-то решил, что там именно такая обстановка. И тётка-стрелочница сидит целыми днями в этом казенного цвета домике и смотрит чёрно-белый, обязательно чёрно-белый телевизор. И только время от времени встаёт из кресла, чтобы вскипятить (конечно же, в старом алюминиевом электрочайнике) и заварить себе чаю. А когда ей надоедает смотреть бесконечные фильмы, она просто глядит в небольшое зарешёченное окошко – на проходящих людей, на заляпанные грязью машины и трамваи, на серые дома – напротив через дорогу. И думает – неизвестно о чём, может вовсе не думает, не за чем ей это, и так всё хорошо и понятно. И больше у неё никаких забот обычно не бывает – стрелки работают нормально, трамваи ходят по расписанию – никаких вопросов к ней и не возникает.
И ты, помнишь, поймал себя на том, что как-то остро, по детски, захотел именно так вот устроится – сидеть в такой будке, смотреть чёрно-белый телевизор, пить чай. И чтобы непременно настольная лампа. И привычный шум дороги под самым окном. И никуда не надо торопиться, суетливо соображать, сколько ещё разных дел на сегодня и как бы тебе успеть всё сделать, и что ты должен сделать к завтрашнему дню, скольким человекам необходимо позвонить – договориться, сообщить, извиниться за задержку работы, прояснить некоторые детали и прочее, прочее, прочее. Вместо этого работать в стрелочном пункте, следить за движением трамваев и, главное, никуда не спешить. Так тебе этого захотелось, до дрожи, до комка в горле. Такая несбыточная сказка, которую хорошо себе рассказывать перед сном. Ты же ведь до сих пор, даром, что здоровый лоб, любишь как в детстве, рассказывать себе всякие уютные и умиротворяющие истории, когда засыпаешь. Благодаря этому мир становится уютнее. Теперь у тебя есть ещё один сюжет для таких рассказов – уединённая и беззаботная жизнь в домике стрелочника.

24 марта 2006 Нет комментариев

Ты помнишь, это было весной, кажется, в конце марта, когда мир, казалось, никак не мог решить, позволить ли наступить весне или ещё продлить зиму – ночью мороз, днём солнце и тепло, ну, в общем, как обычно весной – сумятица и невразумительность. Помнишь, ты шёл с одной работы на другую, ну да, ты же нахватал кучу работ и теперь почти каждый день метался по Москве – метро-автобус-метро-маршрутка-автобус-мерто и так далее. Ты очередной раз собирался погрузиться в метро, где, конечно же – уткнуться в книжку, одно хорошо в этих бесконечных поездках – удаётся довольно много читать, ты же читаешь в основном только в транспорте. И вдруг, почти неожиданно для себя, свернул к одному из многочисленных околометрошных ларьков и купил бутылку пива. С этой бутылкой ты отошёл в сторону, помнишь, там был небольшой скверик, уселся на ограду – скамеек там почему-то не было – открыл бутылку пива, сделал первый глоток и глубоко вздохнул. Ты сидел и пил пиво, разглядывая голубовато-белёсое весеннее небо, и радовался непонятно чему, или нет, ты радовался просто существованию. Ты обнаружил, что довольно давно ты не радовался жизни беспричинно, просто от того, что существуешь. Это особая радость, отличающаяся от радости «по поводу», кажется, более летучая но и, одновременно, всеобъемлющая. Просто смотреть на небо. Просто закрыть глаза и глубоко вдохнуть. Просто почувствовать, что ты живой и что мир офигителен. Ты был благодарен этому солнцу, этому скверику, этой слякоти под ногами и беззлобно ругающимся неподалёку алкашам только за то, что они существуют. А потом, помнишь, бутылка пива закончилась, ты не спеша выкурил сигарету, огляделся вокруг, улыбнулся и таки-пошёл к метро – было уже пора ехать.

Ты помнишь — последний день зимы

Ты помнишь, это было в конце зимы, холодной и снежной, ты вышел с утра из дома, ну, да, на работу – час под землёй (одна пересадка), потом ещё пятнадцать минут пешком. Ты вышел из подъезда, привычно закурил – и к метро. Под ногами снежная каша и лёд. В голове две-три мысли – о том, что надо сказать начальству о текущих делах, кому позвонить в течение дня и тому подобная чушь. И сквозь эти мысли ты вдруг услышал чириканье, так ничего особенного, просто стайка воробьёв на дереве, сидят и не слишком даже громко галдят, если бы не пошёл по этой дорожке, тои не заметил бы, не услышал, погружённый в свои неважные мысли. Но вот – воробьи. И, помнишь, ты неожиданно вспомнил, сообразил: сегодня же последний день зимы. Ну, да, ничего особенного, окончание календарного сезона, не более, всё равно зима ещё будет продолжаться, будут морозы и снег, а теплеть начнёт, наверное, не раньше, чем через пару недель, а скорее, через месяц. Ты же сам смеялся над теми, кто первого марта говорил: «весна началась». Ха, говорил ты, весна начнётся к апрелю, эти ваши календари всегда врут. Но тогда, этим смурным утром, ты почему-то очень обрадовался мысли, что завтра весна, плевать ты хотел на собственный скепсис по отношению к календарю. Ты просто захотел весны, вернее даже не весны, ты захотел, чтобы зима закончилась. Ты пережил эту зиму и как будто не успел устать от этой белизны и от этого холода, как бывало иногда. Ты вроде бы и не ждал весны, но когда она оказалась рядом, обнаружил, что ждал её и что ты радуешься простому факту – завтра первое марта. Настаёт время выходить из спячки. Настаёт время сходить с ума. Весна приходит. Ты хмыкнул себе под нос и зашагал чуть быстрее – вот уже и метро близко. И весна скоро. Будем жить дальше.

Ты помнишь — на даче

12 августа 2005 Нет комментариев

Ты помнишь, это было в конце лета, в середине августа, что ли. Лето, как обычно, было сумбурным и каким-то оголтелым, и – как всегда – очень быстро заканчивалось. В тот год ты почему-то ждал осени с каким-то особенным ужасом, как будто конец лета, конец тепла означал для тебя окончание чего-то важного, чего – ты и сам до конца не понимал и от этого страх становился ещё сильнее. Ты был на даче у знакомых, помнишь, с самого утра и почти до вечера шел дождь, ты сидел в доме, читал книжку, пил чай, трепался ни о чём с друзьями. Время от времени ты просто ложился, закрывал глаза и слушал говор дождя за окном – неторопливый, убаюкивающий. Дождь как будто рассказывал тебе сказки – полупрозрачные и бессмысленные. В них не было сюжета, но была тягучесть и расслабленность. А под вечер дождь закончился и выглянуло солнце – тем летом вообще часто в течение дня погода менялась по несколько раз – солнце-дождь-солнце-дождь, ты уже привык к этому и даже полюбил эти странные погодные причуды, создававшие ощущение постоянного движения.
И ты, помнишь, как только увидел, что небо развиднелось, понял, почувствовал, что надо идти гулять, обязательно одному, чтобы не было никого рядом, только вот это небо, предзакатное солнце и воздух. Убаюканный дождливыми сказками, ты не сразу собрался, некоторое время лениво лежал, ни о чем не думая, рассматривая потолок и кусок неба в окне. А потом, даже к некоторому своему удивлению, ты все-таки встал и пошел, буркнув: «Пойду пройдусь» и поспешно, пока никто из них не захотел составить тебе ненужную компанию, вышел из дома. Помнишь, ты шел по мокрой дороге, обходя лужи и рассматривая освещенные солнцем деревья, напевая какую-то, как обычно невнятную, мелодию, и в конце концов дорога вывела тебя к полю, и ты понял, что поле – это как раз то, что тебе сейчас нужно – ты свернул с дороги и пошел через высокую траву – в тот год травы было везде много — и ты шел, продираясь через это буйство, и замечал, как весь мир постепенно как будто исчезает – остается только поле, небо, и ветер. А потом ты вышел на прогалину, где валялось какое-то бревно, ты сел на него и замер. И сидел так – то ли две минуты, то ли полчаса – и ничего, кроме того, что ты видел – трава, верхушки деревьев вдалеке, деловито каркающий ворон, кружащий чуть в стороне – ничего, кроме этого не существовало, тебе показалось, что даже время исчезло.
А потом всё закончилось, ты встал и пошёл через поле обратно. Помнишь, ты ещё набрёл на заросли «бешенных огурцов» – почему-то ты давно не видел этих смешных сорняков, кажется, что с самого детства, и ты самозабвенно принялся их щёлкать, особенно радуясь, когда попадался совсем спелый огурец, взрывающийся от одного прикосновения. Это глупое и никчёмное занятие отчего-то казалось очень важным, едва ли не самым важным на свете.
А потом ты всё-таки пошёл дальше, в сторону дома.
А когда ты вернулся, кто-то спросил: «Ну, как там?» или что-то в этом роде, а ты ответил: «Ничего. Даже хорошо, пожалуй».
Или что-то в этом роде.